Слуцкая библиотека

Великая Отечественная война стала великим испытанием и горем для всех людей. И сейчас ещё слышны её отголоски. Первый удар войны приняла на себя наша Беларусь. Через нашу республику прошла линия фронта, здесь велись первые бои с фашистами, разгорелось партизанское сопротивление врагу. Известны скорбные цифры погибших в Беларуси, несть числа искалеченным судьбам, разрушенным городам и сёлам.

Мои родители, их семьи, род каждого из них – все приняли самое активное участие в освобождении Беларуси. Мой папа Владимир Емельянович и моя мама Мария Демьяновна Салодкины были одного года рождения – 1923-го. Папа родом с Витебщины, из деревни Бортниково Оршанского района, а мама – из Минской области, деревни Крыница Червеньского района. Папину деревню немцы сожгли, также как и Хатынь. Его родители, мой дедушка Емельян Александрович и моя бабушка Таня – Татьяна Михайловна, были в партизанах. Выполняли различные боевые задания: ходили в разведку, участвовали в боевых операциях. В то время они были нестарыми людьми.

Дедушку Емельяна я так никогда и не увидела: он умер задолго до моего рождения. Во время одного из боев он был тяжело ранен, и в течение нескольких лет лежал парализованным на печи в деревенской избе. Его жена, моя бабушка Таня, ухаживала за ним с большой любовью и терпением. Она вообще была удивительным человеком – добрым, весёлым и очень совестливым. Была очень красивой женщиной, живой, подвижной, ее лицо как будто светилось. Бабушку Таню я хорошо помню по своему раннему, уже послевоенному детству. Вспоминаю её всегда с большой любовью.

Мой папа, Владимир Емельянович, был призван в армию, воевал, с боями прошёл всю войну. Папа был удивительно талантливым человеком. В любой области: в технике, написании книг и статей всегда был самый первый и самый лучший. При этом обладал удивительной скромностью, всегда был сдержан. В людях ценил совесть, порядочность. Но самое главное качество его характера – папа был милосердным. Он очень жалел людей, помогал им, чем мог – участием, советом. Помогал и родным людям, и просто знакомым. Очень ценил образованность. Сам он поступил в Московский экономический институт в 45 лет, при том учился заочно и работал на заводе. Закончил институт с отличием. К своей семье относился как к святыне.

Его старший брат Михаил служил в отряде Константина Заслонова, был одним из его ближайших помощников. Вместе с дядей в этом отряде служила и его будущая жена, моя тётя Вера – Вера Ивановна. Их имена вписаны в Книгу защитников Отечества.

Их старшая сестра, моя тётя Валя, с первых дней войны служила медсестрой. Ей шёл 21-й год. Их часть сразу перебросили в Россию, туда, где велись особо жестокие бои. Тётя Валя иногда рассказывала, как приходилось не спать сутками, выносить на себе раненных с поля боя, какой страх и ужас испытывали люди – под бомбёжкой и взрывами. Как люди страдали и помогали друг другу.

Её муж, мой дядя Жора – Георгий Дмитриевич, во время войны был лётчиком-испытателем, командиром эскадрильи. В самом конце войны, испытывая новую модель самолета, он разбился, но остался живым. Стал инвалидом, плохо передвигался до конца своих дней. Тетя Валя и дядя Жора очень любили друг друга, и такой любви я больше никогда и ни у кого не встречала. Жили они в Ростове-на-Дону. У Георгия Дмитриевича был непростой, властный характер, а тётя Валя – была при нём как будто песня, сотканная из солнца.

У них родились дети – мои двоюродные сёстры Шура и Галочка. Вчетвером, вся их семья, долгие годы ютилась по съёмным квартирам и баракам послевоенной поры. Несколько раз командование Воздушными Силами СССР выделяло дяде Жоре, как Герою войны, благоустроенные квартиры, но дядя Жора всякий раз отказывался – и всегда в пользу какого-нибудь своего боевого товарища. Тёте Вале коротко говорил: «Знаешь, Валюша, ему еще труднее, чем нам». На этом обсуждение вопроса заканчивалось. Тётя Валя не перечила.

Свою квартиру, двухкомнатную «хрущовку», они получили только в 1970-е годы. И другой квартиры больше не имели.

Моя мама Мария Демьяновна, накануне войны жила в Минске, училась в экономическом техникуме, занималась в аэроклубе. Мама летала на самолётах, 26 раз прыгала с парашютом. Страстно мечтала быть лётчицей. За день до начала войны поехала навестить своих родителей в деревню. И когда она на попутке подъезжала к дому, объявили, что началась война. Мама спрыгнула с машины и бросилась назад в Минск: хотела вернуться в город, записаться добровольцем, чтобы фашистов бить с самолёта.

Но вернуться в Минск ей не удалось. Всё вокруг уже было оцеплено военными, никого никуда не пропускали, всех теснили в одну сторону. Люди в панике бросались, кто куда, а тут ещё и бомбёжка началась. Моя мама с трудом, но кое-как добралась в деревню к своим родителям.

Вскоре они всей семьёй – мой дедушка Демьян Федорович и моя бабушка Ксения Филимоновна со всеми своими четырьмя детьми ушли в партизанский отряд. Дедушка Демьян Федорович был человеком выдающимся – хозяйственным, властным. В партизанском отряде он стал боевым советником командира. Моя мама в партизанском отряде была разведчицей, связной, выполняла особо опасные задания.

Дядя Коля – Николай Демьянович, не раз с благодарностью вспоминал мою маму. Рассказывал о том, как она, его старшая сестра, в то время, когда фашисты с собаками прочёсывали лес, держала его, четырехлетнего, на своих плечах, укрывала. А сама часами, не шелохнувшись, обхватив его ножки, стояла по плечи в ледяной воде болота. Он помнил, как лаяли немецкие овчарки, как стреляли пулемёты, кричали немцы. А он, маленький, затаившись, боялся даже вздохнуть.

Тётя Оля – Ольга Демьяновна, была старше моей мамы, своей сестры. Накануне войны ей исполнилось 20 лет. Во время одного из боев с фашистами, тётю Олю ранили в ногу, и у неё началась гангрена. Ногу пришлось ампутировать. Мне потом рассказывали, что в отряде, в лесу, в землянках, конечно, не было никаких условий для операции. И потому тёте Оле насильно влили спирт вместо наркоза, а ногу отпилили пилой.

У бабушки Ксении в то время на руках была самая младшая дочка, недавно родившаяся – моя тётя Надя. Самый старший сын бабушки Ксении и дедушки Демьяна, Владимир, накануне войны был призван в армию. А когда она началась, сразу был направлен на фронт.

Вообще о войне у нас в доме говорили мало, вспоминали неохотно: слишком много тяжёлого пришлось пережить людям. Но заповедью, заклинанием на все случаи жизни у моих близких и родных всегда было одно только пожелание: «Лишь бы не было войны!..».